Дожди на Ямайке - Страница 5

Как только он это подумал, Андрей резко, но тоже как бы случайно повернулся к Федеру, нацелил на него свой белесый, в высшей степени добродушный взгляд, всмотрелся в Федера, узнал, еще шире улыбнулся и, ни к кому не обращаясь, сказал:

- Командир, здесь Федер. И еще три-четыре знакомые личности. - И дружески Федеру подмигнул.

Спустя полминуты из головного вегикла, теперь уже в сопровождении должным образом снаряженных полицейских, да и сам одетый по всей форме, вышел капитан Лемой.

Капитан Лемой не стал терять время на потягивания и комплименты сладкому воздуху. Он слишком долго прослужил в космической полиции, чтобы не догадываться о последствиях такой сладости - ему уже попадались планеты с похожей атмосферой. Дышалось в ней легко и приятно, воздух немного даже пьянил, но уже через полчаса приходилось расплачиваться мучительной головной болью, которую с трудом снимали даже бортовые лекари. Правда, к сладости организм довольно быстро приспосабливался. И все равно Федер собирался на одной из последних стадий пробора что-нибудь с ней сделать, у него по этому поводу шли серьезные бои с атмосферщиками Нилом Эдвардсом и Ганьером Чаковски. Лемой направился прямиком к Федеру. Выглядел он сугубо официально, хотя не грозно.

- Если не ошибаюсь, Антанас Федер?

Федер слегка кивнул.

- Не ошибаетесь, капитан Лемой. С чего бы это вам ошибаться?

Сквозь официальное выражение лица у Лемоя на мгновение просочилась наружу довольная улыбка. Конечно, они знали друг друга. Они встречались на одном из первых проборов, множество лет назад. Тогда капитан Лемой уже, был капитаном, а Федер - простым куафером. Федер испытал мимолетное удовлетворение от мысли, что и на этот раз он оказался прав - еще тогда он сказал, что Лемою, очень независимому и не умеющему ладить с начальством, повышение не светит.

- Мне очень жаль, Федер, встречаться с тобой при таких обстоятельствах, - снова помрачнев, сказал Лемой.

- А что так? - с невинным видом спросил Федер. - У тебя что-то неприятное случилось?

Они были похожи на двух актеров, играющих давно надоевшую пьесу.

- Неприятное случилось у вас, парни, - ответил Лемой. - Мы застали вас за незаконным пробором. У меня просто нет выбора...

- Нет выбора? - все еще с невинным видом удивился Федер. - Но, боже мой, капитан, неужели вы не видите, что это простой пикник, ну и... небольшая разминка. Мы просто собрались вместе, капитан, и решили вспомнить старые навыки. Ну какой же это пробор, оглянитесь! Разве такие бывают настоящие-то проборы?

Лемой скорчил гримасу.

- Не надо, Федер, я слишком вас уважаю, чтобы всерьез принять такую версию.

- Но...

Это был пробор, самый настоящий пробор, и никаким пикником, никакой разминкой куаферов, решивших тряхнуть стариной, здесь и не пахло. Лемой был в этом уверен на сто процентов, он внимательно проинспектировал окрестности лагеря - сверху признаки пробора были видны совершенно отчетливо. Только что-то ему во всем этом не нравилось. Что-то было не так.

Что-то странное было в этом проборе, вот о чем не переставал думать Лемой - все странное настораживало его.

Лемой, правда, никогда не сталкивался с незаконными проборами, но в свое время ему пришлось изрядно повозиться с легальными. Здесь же он никак не мог понять, что конкретно ему не нравится.

Народу было не столько, сколько положено, но это и понятно при незаконном проборе. И народ был не такой, хотя кого-то Лемой вспомнил по имени, кого-то узнал в лицо. Глядели они не так, как, по его мнению, должны были бы глядеть застигнутые на горячем куаферы - хотя, собственно, как они должны глядеть, будучи застигнуты на горячем, задай ему кто-нибудь такой вопрос, Лемой ответить бы затруднился. Одни казались мрачными и независимыми, но не такими уж мрачными и не такими уж независимыми, другие - большинство - были вроде бы смущены, но опять-таки не так, как может быть смущен куафер, приди ему в голову эта идиотская идея смутиться. Как именно не так - вот здесь у Лемоя пробуксовывало.

Но все равно, не нравился ему этот пробор, хотя по-настоящему незаконное его производство каким-то не таким представлялось Лемою.

И этого ему было достаточно, чтобы насторожиться.

Перед ним теперь стояла дилемма - то ли без дальнейших слов и расследований арестовать Федера со всей его командой (габариты вегиклов позволяли разместить там куаферов), то ли для начала пройтись по лагерю и ткнуть Федера носом в его собственное дерьмо.

Последнее было вроде бы и не нужно, Лемой в общем-то больше сочувствовал Федеру, чем радовался возможности поймать его на нарушении "Конфедерального закона о территориях", но Федер глядел на него так невинно, так был готов выплескивать свое возмущение неспровоцированным полицейским насилием, что урок, по всем законам космопола, ему просто следовало преподать. А проблема состояла в том, что Лемой совсем не хотел преподавать Федеру какие-либо уроки.

Поэтому он, подумав, сказал Федеру:

- Ну а вообще-то как?

Из всех риторических вопросов единственным, который требует обязательного ответа, является вопрос "Как жизнь?" и все его вариации.

- Нормально, - ответил Федер, подняв кверху большой палец. - А у тебя как?

- Как видишь, - ответил Лемой, несколько расслабляясь. - Все в том же капитанском чине, что и тогда.

- Это правильно, - рассудительным тоном ответил Федер. - Для тебя это единственный способ существования. Ты слишком самостоятельный полицейский. Наверху тебя не любят и соответственно не продвигают. Здесь твое счастье. Ты закис бы, если б тебя повысили.