Дожди на Ямайке - Страница 39

Он запустил пальцы под воротник рубашки замершего, словно загипнотизированного фон Густоффа, немножко там пошарил, сосредоточенно закатив глаза, и вытащил что-то зажатое между большим и указательным пальцами.

- Подлог! Провокация! - сорвавшимся голосом крикнул фон Густофф. - Он это мне подсунул. Он обманывает вас!

Ближайшие сгрудились вокруг Федера, собираясь внимательней приглядеться.

- Рекомендую! - провозгласил Федер. - Обыкновенная штатная "стрекоза", не куаферская, одна из тех, которыми Аугусто снабдил своих агентов.

- Чушь! Он подбросил!

- Полюбопытствуй, передай товарищу, - сказал Федер, передавая "стрекозу" стоявшему рядом с ним флористу Андруану де Штото.

- Правда, "стрекоза"! Не наша, - приглядевшись, объявил Андруан.

Гул возмущения усилился.

- Да он подбросил ее, неужели не понимаете? - завопил фон Густофф.

- Мы можем проверить, подбросил я что кому или не подбросил. Есть у меня еще один шпион на примете - драгоценный наш Мери-Мо, - продолжил Федер. - Вы можете найти такую же "стрекозу" на обшлаге его правого рукава.

- Это как это? - завопил Мери-Мо, краснея. - Чего это он про меня еще врать стал?

Но его уже схватили за руки, стали обыскивать оба его рукава.

- Есть! Точно! И тоже не наша!

Его схватили, скрутили, оттащили в сторону, равно как и фон Густоффа.

Затем настала очередь Бамбалака и Малыша Чаттоги. Те визжали, сопротивлялись, пытались достать оружие, но противодействовать крепким парням не смогли. Только кричали:

- Оговор!

Вен Аштрахан неожиданно признался сам. Он вынул из волос свою "стрекозу", протянул ее на ладони и мрачно заявил:

- Меня обыскивать не надо. Предал я вас, ребята.

Он также был скручен и отведен к остальным предателям. Он щурился, сжимал зубы и не сопротивлялся.

Федер вернулся на место.

- Что с ними делать - все это мы решим позже, - заявил он, - а сейчас нам нужно думать, что делать дальше не с ними, а с нами. С Аугусто и пробором. Я начал с них, потому что хотел показать вам, почему я вам врал. Я, куаферы, врал не вам, а им и через них - Благородному Аугусто. Но вы в это дело тоже были замешаны, потому и получился такой дурацкий и трудный пробор, когда я приказываю, а вы не понимаете, но обязаны исполнять. Дальше у нас с вами начнется пробор нормальный. Хотя все равно необычный.

- То есть все эти планы...

- Все эти планы, куаферы, были дезинформацией для Аугусто, который следил и сейчас следит за каждым нашим шагом. Он прослушивает все комнаты гексхузе, за исключением вот этой - и то потому, что она была полчаса назад проверена, да вдобавок и глушение включено. Аугусто до сегодняшнего дня имел о нас почти полную информацию. Исключение составляли только мои разговоры с матшефом, тут мы были исключительно осторожны. Только сегодня мне удалось выявить его стукачей - а до этого момента я не мог говорить с вами откровенно. С сегодняшнего дня мы с вами начнем вместе бороться за жизнь, начнем подготовку к великой мести, потому что мне очень не понравилось, как поступил Аугусто с полицейскими, и еще меньше понравится, если мы позволим ему так же поступить с нами.

- Ты точно знаешь, что они стучали?

- Для этого достаточно посмотреть на них. Но есть и доказательства.

Интеллектор по команде Антона тут же эти доказательства представил. Мрачно выслушали куаферы все сообщения, перехваченные "стрекозами" Федера.

- Теперь вы понимаете, что я не мог говорить с вами откровенно, пока эту заразу не выведу? Теперь вы понимаете, почему у нас выходит такой странный, такой трудный пробор? Ведь это пробор не простой, со всякими хитростями, о которых Аугусто ни в коем случае догадываться не должен.

Информаторов казнили тут же, в интеллекторной - делать это в каком-нибудь другом месте было опасно. Обошлись без крови, без мук, быстро свернули шеи, как сворачивали их выморочным животным, сложили аккуратным штабелем и укрыли кожухом от какого-то инкубатора. Стукачи - все, кроме Мери-Мо, который выл и просил пощады, - приняли смерть достойно и даже словно бы с облегчением. Можно было бы порасспросить их получше, можно было бы даже оставить им жизни в обмен на двойную игру, но очень уж куаферы были злы на эту пятерку.

Самое удивительное было в том, что Федер, как выяснилось, не очень хорошо себе представлял, в чем именно опасность того, что Аугусто узнает о казни. Строя свои хитроумные планы, он споткнулся на самом очевидном совсем не продумал тактику своего поведения с Аугусто, когда тот узнает, что потерял сразу всех своих информаторов. Но теперь его этот пункт не очень волновал. Теперь с ним был не только Антон, с ним была вся команда.

Про казненных тут же словно забыли. Собрание возобновилось, как будто ничего не произошло. Но именно "словно" - никто не оглядывался на ужасный штабель, аккуратный, накрытый подоткнутым кожухом, никто ни добрым, ни злым словом не помянул пятерку предателей, вместе с собой унесших непостижимую тайну своего предательства, их просто вычеркнули, но от такого вычеркивания многим было не по себе.

Штабель холодил спины, ни на секунду не давал о себе забыть. Вроде бы привычные к виду смерти куаферы изо всех сил делали вид, что ничего необычного не случилось. А он, собака, холодил, подлец, спины.

Чушь все это, что мертвые по ночам имеют ужасную привычку навещать своего убийцу. Не приходят они по ночам, это сами убийцы их навещают, это они сами призывают к себе кошмар сделанного, это в убийце живут все его жертвы, живут до тех пор, пока в нем остается хоть толика человеческого. То есть обычно не так уж долго живут.